Вчера я был на очередном суде над Александром Гапоненко. Невесёлое зрелище… Саша сильно похудел, осунулся, выглядит неважно. Держится, но чувствуется, ему это даётся очень нелегко… — рассказывает латвийский журналист, публицист, главный редактор интернет-портала IMHO-club Юрий Алексеев.
Процесс был открытый, нас, сторонников Александра, собралось человек 30. Маленькую комнатку зала судебного заседания мы забили до отказа. Два здоровенных охранника ввели Александра…
Руки — за спиной в наручниках! В НАРУЧНИКАХ! 64-летнего человека они — боятся? Его надо заковывать в кандалы? Они боятся, что он сбежит от двоих крепких вооруженных пистолетами и электрошокерами молодых людей?
А я скажу, зачем это делается. На Александра сейчас идёт беспрецедентное психологическое давление. Им надо, чтобы Саша сломался и начал «сотрудничать со следствием» — признал то, чего он не совершал. Он нам прямо об этом сказал.
(До прихода судьи было какое-то время, и нам удалось поговорить с Александром. Мы — в зале, он — на скамье подсудимых.)
Содержание данного заседания суда описывать не буду. Оно было чисто формальным. Вызвали депутата Сейма Вейко Сполитиса, одного из тех, кто написал на Александра донос в Полицию безопасности. Спросили: вы это написали? Вейко Сполитис подтвердил. Собственно, по сути — всё. Процесс длился два часа…
А теперь читайте очередное письмо Александра Гапоненко из застенков:
Большое спасибо, что не забываете и шлете мне обзоры публикаций правозащитного характера. Интересно было узнать, что пишут мировые СМИ о преследовании правозащитников, которые защищают право русских на сохранение своей идентичности.
Ранее я уже отмечал, что Полиция безопасности одиннадцать часов держала меня в наручниках, не давали есть и пить, что я рассматриваю как пытки. От наручников у меня образовались гематомы на запястьях. В дополнение к этому сообщаю, что мои соседи по камере непрерывно, в течение 18 часов в сутки, включают громко два телевизора одновременно. Уговоры сделать звук потише не дают результата.
От шума у меня начались галлюцинации, истощение нервной системы. Обратился к психологу — она начала учить меня вести переговоры, которые соблюли бы баланс интересов. Эти книжки я читал уже тому лет тридцать назад.
Обратился к начальнику тюрьмы с просьбой поместить меня в одиночную камеру. Он вызвал на разговор и сказал, что отдельных камер нет и придется мне сидеть с осужденными, предложил пользоваться наушниками.
Но наушники передать в тюрьму не разрешил. Разрешил передать мне беруши, но это, оказывается, тоже запретный в тюрьме предмет. Так что довольствуюсь тем, что разрываю выклянченные у психолога гигиенические-косметологические салфетки и засовываю их в уши.
День или два слушать о том, как Филипп Киркоров поет песни о «синих бикини» — это неприятно, но слушать его вопли два месяца подряд — это настоящая пытка. Я сразу не обратил на это обстоятельство внимание, но сейчас понял, что предположения друзей о том, что это делается по специальной методике, не лишены оснований. На фоне моего больного сердца и инсультов это может обернуться и летальным исходом.
Пишу это и думаю, а дойдет ли письмо? Если в течение трех-четырех дней адвокат не подтвердит, что оно получено, то он перескажет содержание моей жалобы устно.
С почтой вообще происходит что-то странное. Я написал в частном письме Юрию Алексееву, что держусь бодро, поскольку знаю, что делаю благое дело и нахожусь под покровительством Матери Божией. Для подкрепления этого положения написал, что еще играю в футбол. Письмо прочитал мой следователь, пожаловался министру ВД, и тот запретил мне играть в футбол. Уже месяц сижу в камере безвылазно.
Вот так изощренно меня пытают для того, чтобы я признался в совершении каких-либо страшных преступлений. Наверное, следователь начитался воспоминаний А.Ф.Кони о деле Бейлиса, которого обвинили в России в том, что он совершил ритуальное убийство мальчика Андрюши Ющинского по еврейскому обряду, с использованием крови. Вся вина Бейлиса заключалась в том, что он был евреем, придерживался иудейского вероисповедания и жил недалеко от места совершения действительно страшного преступления против Андрюши Ющинского.
В начале века А.Кони при поддержке прогрессивной русской общественности разоблачил юдофобски настроенного следователя, и правда восторжествовала. Сможет ли латвийская, прежде всего латышская, интеллигенция противостоять новой волне юдофобии и русофобии?
Когда я читаю высказывания депутатов Сейма Александра Кирштейна и Эдвина Шноре о «хитрых евреях, которых надо лишить гражданства и выслать из Латвии», или о том, что «русские — это вши», то мне кажется, что мы погружаемся во тьму средневековья. Ведь никто из представителей творческой интеллигенции титульной нации не возражает депутатам, молчаливо соглашается с ними.
Однако будем надеяться, что Бог не оставит Латвию и вразумит тех, кто нарушает его Заповеди.
Передавайте наилучшие пожелания нашим общим знакомым и благодарность за поддержку, которая помогает мне выжить в темных казематах.
Александр
Leave a Reply