Разделение на «своих» и «чужих» лежит в основе любой социальной группы, и защита себе подобных — один из основных человеческих инстинктов. На нём, в частности, основан патриотизм: ощущение общности, единства с соотечественниками заставляет нас болеть за национальную сборную на спортивных соревнованиях или объединяться против внешнего врага.
Источник: EPA / LETA
То же разделение, впрочем, имеет и обратную сторону: именно оно является основой ксенофобии, дискриминации и любых стереотипов, когда мы автоматически приписываем незнакомому человеку те или иные личные качества лишь на основе его принадлежности к некой группе — и мгновенно записываем в «чужаки».
На первый взгляд, такое поведение должно формироваться в процессе воспитания — по мере того как мы осознаём свою принадлежность к той или иной группе, принимаем и учимся разделять её ценности.
Однако, как показывают исследования психологов и социологов, последнее вовсе необязательно — и самого факта принадлежности к той или иной группе зачастую достаточно для того, чтобы спровоцировать агрессию в адрес «чужака».
«Исследования обнаружили, что можно включить человека в какую-либо группу совершенно случайным образом, без всякого на то обоснования. И даже если в теории у него нет никакого интереса к этой группе, он всё равно будет относиться к ней необъективно и последовательно предпочитать её остальным», — утверждает профессор психологии Йельского университета Йарроу Данэм.
«Многие теории пытаются найти объяснения взаимодействий внутри каждой конкретной группы её сложной структурой, но я убеждён, что их можно объяснить простым фактом принадлежности, разделения на своих и чужих», — говорит он.
Данэм решил проверить свою гипотезу «простой принадлежности», изучив все доступные научные работы в этой области, опубликованные за последние десятилетия, в том числе исследования детской психологии — кого младшие школьники считают своими друзьями и как выражают им свою поддержку.
Итоги его ещё не опубликованной работы демонстрируют очевидную необъективность участников любых экспериментов к членам «своей» группы — по отношению к ним проявляется большая щедрость, повышенная готовность прощать и сотрудничать.
Впервые эту парадоксальную на первый взгляд идею высказал еще в 1970-х годах польский социальный психолог Хенри Тайфель. Он разделял своих испытуемых на группы с минимальными, практически бессмысленными отличиями — и те начинали оказывать поддержку членам своей, едва обретённой «команды» с навязанной общностью, несмотря на куда более очевидные общие черты, объединяющие их с членами других групп.
Дальнейшие изыскания Данэма показали, что любые конфликты по поводу социальной иерархии, религиозных различий и даже того, как люди делают ставки на исход спортивных соревнований, во многом основаны именно на поляризации и предвзятом отношении по отношению к «не своим».
Впрочем, размышляет профессор, это совершенно объяснимо с точки зрения эволюции и развития общества.
«Жизнь в группе даёт нам возможность окружить себя людьми, с которыми мы можем сотрудничать, которым мы можем доверять и у которых мы можем учиться. С одной стороны, именно такая необъективная предрасположенность по отношению к членам своей группы сделала человека столь гибким, культурным и быстрообучаемым видом», — объясняет он.
«Однако, как только начинается взаимодействие между несколькими группами сразу, мы начинаем замечать тенденции к негативной предвзятости — в форме предубеждения, дискриминации, построения стереотипов, — продолжает Данэм. — Особенно это проявляется в современном обществе, где мы постоянно взаимодействуем с огромным количеством самых разных людей».
Ощущение собственной исключительности на основе принадлежности к той или иной группе и (чаще всего вымышленной) угрозы со стороны других сообществ, как показывают исследования, и вовсе приводят к феномену «коллективного нарциссизма», который может легко спровоцировать агрессию и даже насилие в отношении «других».
И хотя исследование Данэма задаётся вопросом, каким способом можно бороться с феноменом предвзятости во всё более разношёрстном глобальном обществе, сам профессор полагает, что лежащий в его основе инстинкт приносит человечеству немало пользы.
«С точки зрения эволюции, я не уверен, что предпочтение членов своей группы — это что-то, от чего мы хотели бы избавиться раз и навсегда. Ведь оно помогает нам учиться и во многом определяет нас как культурный вид», — заключает он.
Leave a Reply